Социально-исторические изменения в обществе всегда влекли за собой трансформацию социальных представлений в целом и гендерных представлений в частности. Уже на рубеже XIX и XX вв. социальные науки рассматривали коллективные (социальные) представления в ключе проблем культуры, традиций, коллективного и массового поведения (М. Вебер, В. Вундт, Э. Дюркгейм, Г. Зиммель, Л. Леви-Брюль, Ж. Пиаже, З. Фрейд, Штейнталь Х. и М. Лацарус). Непосредственно проблемой изучения социальных представлений в середине ХХ века стал заниматься французский социальный психолог С. Московичи, который, опираясь на идеи вышеуказанных авторов, особое внимание обращает на социальную обусловленность социальных представлений, отмечая детерминированность социальных представлений условиями жизни. Он видит в социальных представлениях набор понятий, убеждений и объяснений, которые возникают в межличностной коммуникации. По С. Московичи социальные представлений – «социальная призма, через которую воспринимается окружающий мир»[i].
Отечественная традиция изучения социальных представлений связана с культурно-исторической концепцией Л.С. Выготского, с исследованиями в области исторической психологии (Л.И. Анцыферова, А.Г. Асмолов, В.Н. Брушлинский, А.Я. Гуревич, Г.Г. Дилигенский, Б.Д. Парыгин, Г.Л. Соболев, А.А. Шевцов, В.А. Шкуратов и др.) с теорией социального мышления (А.Г. Асмолов, П.Я. Гальперин, А.Н. Леонтьев, А Р. Лурия). В исследованиях российских психологов социальные представления рассматриваются как часть менталитета (К.А. Абульханова-Славская, Т.В. Бобрышева, М.И. Воловикова, Е.А. Володарская, И.А. Джидарьян, В.В. Знаков, А.Н. Славская) или картины мира (А.Я. Гуревич), а французская школа изучает социальные представления как самостоятельный феномен, придавая социальным представления универсальное значение: «представления – это все, что мы имеем»[ii].
Социальные представления – обобщенная категория; можно говорить о правовых, политических, моральных, гендерных и других представлениях как разновидности социальных представлений, поэтому гендерные представления могут быть изучены так же, как и все другие социальные представления. Мы понимаем под гендерными представлениями обусловленный социальным контекстом набор суждений относительно роли и статуса мужчин и женщин в обществе; в этих возникающих в процессе межличностной коммуникации суждениях отражена доминирующая идеология государства в сфере межполовых отношений.Важно отметить способность гендерных представлений к трансформации. В связи с социально-историческими изменениями в обществе в целом и господствующей идеологии в частности меняются и гендерные представления: одни представления становятся доминирующими, другие теряют свою значимость.
Обратимся к результатам проведенного исследования, которое было посвящено изучению влияния социально-исторических изменений в обществе на трансформацию гендерных представлений в прессе. При проведении эмпирического исследования мы использовали тексты популярных журналов («Делегатка», «Крестьянка», «Работница») изучаемого периода (начало 1920-х гг. – середина 1930-х гг.). В качестве метода сбора и обработки эмпирических данных выступал контент-анализ. Для анализа гендерных представлений использовались следующие категории контент-анализа: статус, закрепление половых ролей, главное в жизни женщин, значимость роли домашней хозяйки для женщин, роль мужчин в семье и межполовых отношениях, самореализация женщин, приверженность двойной морали. Были проанализированы все печатные материалы, содержащие гендерные представления, т.е. содержащие представления о соотношении ролей и статусов мужчин и женщин. Кроме того, использовались дополнительные категории контент-анализа, позволяющие оценить эмоциональное отношение автора к продуцируемому гендерному представлению (одобрение/осуждение), характер описанной ситуации (реальная/вымышленная), социально-демографические характеристики транслятора представлений (пол, возраст, профессиональную принадлежность). Статистическая обработка полученных данных проводилась с помощью кластерного анализа, в результате которого были выделены эмпирические типы гендерных представлений.
В первые десятилетия Советской власти в популярной прессе наиболее ярко были представлены следующие гендерные представления: традиционно-патриархатные (37%), равноправные представления (21%), патерналистские (12%), промежуточные между равноправными и патерналистскими (10,5%) и смешанные (9%). Остальные типы гендерных представления были выражены столь незначительно (1-2% от числа всех гендерных представлений рассматриваемого периода), что мы считаем их появление скорее случайностью, нежели закономерностью.
Итак, рассмотрим особенности гендерных представлений указанного периода. Трансформация гендерных представлений обусловлена социально-историческими и политическими изменениями в обществе, гендерной идеологией и особенностями социальной политики. Анализ общественных изменений позволил понять причины доминирования соответствующих типов гендерных представлений.
Для традиционно-патриархатных гендерных представлений характерен следующий вариант соотношения ролей и статусов мужчин и женщин: статус мужчины выше, чем статус женщины и на уровне межличностных, и на уровне общественных отношений. Мужчина позиционируется как более значимый член общества, он в большей степени ответствен за принятие решений как за себя, так и за женщину. Роль и личность мужчины считается более значимой: он активнее, чем женщина, принимает участие общественной жизни, отвечает за финансовое обеспечение семьи, а женщина в основном проявляет себя как мать и домохозяйка. В целом, можно отметить, что мужчина является доминирующим во всех сферах, а женщина подчиняется ему. Проиллюстрировать доминирование мужчины можно следующей цитатой: «Р-раздевай меня. Сапоги снимай!... – Я сниму, сниму, – шепчет жена, – не кричи только <…> детей пугаешь» («Делегатка». 1929. № 3). Более высокий статус дан мужчине изначально, и он его поддерживает, выполняя традиционный для мужчины репертуар ролей. Смысл рассматриваемого типа представлений отражается в клишированном лозунге «Мужчина – добытчик, женщина – хранительница домашнего очага».
Существенная выраженность традиционно-патриархатных гендерных представлений в прессе связана с тем, что, несмотря на то, что в первые десятилетия Советской власти началось активное разрушение старых, традиционно-патриархатных и построение новых, равноправных гендерных представлений и поведенческих практик, большая часть населения не приняла новых взглядов, оставаясь носителем традиционно-патриархатных гендерных представлений. Анализ полученных данных с помощью вспомогательной категории «эмоциональное отношение автора публикации к продуцируемому гендерному представлению» показал, что отношение автора к традиционно-патриархатному представлению в 85 % случаев является осуждающим. Прессой показывалось незавидное положение женщины, негативные стороны патриархатных отношений: «Отдавать мужу лучший кусок, а себе худший, она научилась у матери» («Делегатка». 1923. № 1).
Напротив, в 98 % случаев наблюдается поощрение равноправных гендерных представлений. Можно предположить, что однозначная оценка предлагаемых материалов, проявляющаяся в четкой дифференциации на «плохое» и «хорошее», связана непосредственно с целевой аудиторией, которой, как правило, являлись малограмотные женщины-работницы и крестьянки. Журналы предлагали однозначные модели поведения и образа мыслей, четко обозначая дихотомии буржуазное-пролетарское и старое-новое, где первое – плохое, а второе – хорошее. Взятый правительством курс на равенство отразился через поощрение равноправных и порицание традиционно-патриархатных гендерных представлений.
Равноправный тип гендерных представлений показывает систему отношений, в рамках которой мужчины и женщины имеют равные статусы, они в равной степени принимают участие в общественных отношениях, в равной степени задействованы в профессиональной сфере и ответственны за функционирование семьи: «С собрания приду, ведь, усталая, еле ногами двигаю, а он самоварчик поставит, глядишь, кое-что сделал» («Делегатка». 1923. № 5). Роли мужчин и женщин детерминированы не половой принадлежностью, а интересами личности. Основная идея рассматриваемого типа представлений может быть отражена в следующей фразе: «Равенство статусов и ответственности».
Причина возникновения в прессе равноправных гендерных представлений связана с глобальными реформами. В результате Великой Октябрьской социалистической революции изменились не только политический строй и законодательство, но и трансформировалось общественное сознание. Все законодательные акты этого периода были направлены на искоренение существовавших до революции дискриминационных законов. Актуализированная революцией идея всеобщего равенства, в том числе и равенства мужчин и женщин, поставила правительство перед необходимостью их юридического и фактического уравнивания. Уже в 1918 г. Первая Советская конституция в ст. 64 утвердила равные политические и социальные права мужчин и женщин. Этот закон уравнял статусные позиции мужчин и женщин, повысил значимость роли женщины-работницы, расшатывая представления о мужчине как единственном кормильце.
Был принят ряд Декретов, с помощью которых было искоренено юридическое главенство мужчин над женщинами; декрет о разрешении абортов по желанию женщины позволил женщинам регулировать рождаемость, упрощение процедуры развода дало возможность женщине большую свободу выбора. В результате представление о семье как о нерушимом союзе и приватной сфере жизни изменилось: семейные ценности перестали быть приоритетными, на первое место вышли общественные идеалы. Журнал «Делегатка» учит женщин: « – Кто я – делегатка али нет?» – встрепенулась обиженная Мария: – «я и родного отца за правду не пожалею. А муженек теперь кто? Сегодня твой, завтра – чужой» «Делегатка». 1927. № 22). Как следствие снизился статус женщины-матери (мужчина же вообще перестал фигурировать в общественном сознании как отец), и мужчины, и женщины в первую очередь – работники. Заметим, что равенство для женщин в первые десятилетия Советской власти, прежде всего, рассматривается как возможность трудиться: «Собирайтесь же, соседки, идите с мужем дружно в ряд: огни советской пятилетки зовут и пламенно горят» («Делегатка». 1925. № 9).
Политика вовлечения женщин в производство сопровождалась попыткой обобществления быта. Мужчины не вовлекались в домашнее хозяйство в связи с тем, что в дальнейшем эта функция должна была быть возложена на государство. В «Крестьянке» мы можем увидеть идеализированную картину: «Есть ясли, детская площадка, больница, школа, есть новый сталинский устав, раскрепощающий женщину от домашних забот» («Крестьянка». 1935. № 10).Естественным результатом такой социальной политики было возникновение двойной нагрузки женщин и появление в прессе патерналистских и промежуточных между равноправными и патерналистскими гендерных представлений.
В патерналистских гендерных представлениях отражается представление о том, что статусы мужчин и женщин равны (в первую очередь на государственном, идеологическом уровне), но распределение ролей не демонстрирует равенства. Женщина выполняет традиционно мужскую роль (обеспечение семьи и принятие решений) и традиционно женскую (бытовая функция), что приводит к двойной нагрузке женщин; мужчина же не выполняет ни традиционно мужской роли (не является основным кормильцем семьи, не принимает основных решений), ни традиционно женской. Патернализм проявляется в первую очередь в том, что демонстрируется особая забота государства о женщине, проявляющаяся в создании условий для возможности совмещения женщинами общественного труда и материнства (негласно к этим обязанностям присоединяется ведение домашнего хозяйства). Государственный патернализм по отношению к женщинам выражался в таких словах, смысл которых часто можно было встретить в прессе – «Все члены общества, независимо от пола, равны, но женщина не должна забывать, что она мать, жена и хранительница домашнего очага. Именно поэтому государство окружает особой заботой женщину». Е.А. Здравомыслова и А.А. Темкина (см. подробнее в работе Здравомыслова Е. А., Темкина А. А. Гендерная система // Cловарь гендерных терминов / Под ред. А. А. Денисовой. – М.: Информация XXI век, 2002. Интернет ресурс: http://www.owl.ru/gender/206.htm), отмечают патримониализм советской гендерной системы, который выражался в том, что женщина обозначалась особым объектом социальной политики, нуждающемся в патронаже и это превращало женщин в специфическую зависимую и несколько неполноценную группу.
Прессой демонстрируется особое умение женщины совмещать массу обязанностей: «Войди-ка к ней в избу, так ни у одной бабы такой опрятности не найдешь, и прясть, и ткать успевает, и ни одной сходки не пропустит» («Крестьянка». 1931. № 1). Патерналистские гендерные представления не рассматривались как дискриминационные. Напротив, они позиционировались скорее как результат особых достижений на государственном уровне. Возможность женщин трудиться декларировалась как проявление равноправия, а неравенство в быту не считалось существенной проблемой. Например, «Она работает в артели колхоза по обжигу кирпичей; <…> она ведет хозяйство, и муж теперь с уважением относится к ней: она – полноценный работник, полноправный член общества и семьи» («Крестьянка». 1931. № 7).
Промежуточный между патерналистскими и равноправными тип гендерных представлений объединяет равноправные и патерналистские представления тем, что в этом типе отражается представление о равенстве статусов мужчин и женщин. Промежуточные представления смыкаются с равноправными в отрицании традиционного жесткого разделения половых ролей и принятием высокой внесемейной самореализации женщин, а с патерналистскими в убеждении в том, что материнство и труд одинаково важны для женщин.
Яркая выраженность традиционно-патриархатных и равноправных гендерных представлений первых десятилетий советской власти связана с неоспоримостью существовавшей в то время идеологии: традиционно-патриархатные представления однозначно порицались, а равноправные поощрялись. Таким образом, в первые десятилетия Советской власти имел место курс на достижение равенства между мужчинами и женщинами, которое выражалось в активном труде женщин, в абстрагировании от семьи и даже определенном пренебрежении к семье. Реальные условия жизни способствовали развитию патерналистских гендерных представлений, представления о двойной нагрузке женщин постепенно становились нормативными. Процесс вовлечения женщин в производство и невозможность освободить женщин от груза домашних обязанностей привели к формированию представлений, характеризующихся жесткой детерминацией женских ролей. Выраженность патерналистских и промежуточных представлений демонстрирует общую тенденцию к формированию равенства между мужчинами и женщинами, хотя такое равенство является фиктивным.
[i] Теория социальных представлений в социальной психологии: дискуссия 80-х – 90-х годов. – М.: ИНИОН РАН, 1996. – С.23